Начну издалека.
В №2 за 2013 г. я описывал трагикомичную историю, в которой папа продавал сыну долю в праве на коммерческую недвижимость. Такие сделки в тот период, напомню, еще могли совершаться в простой письменной форме.
В 2013 г. отец получил от сына 100% предоплаты, но, вместо подписи под договором, вывел популярное в народе слово из трех букв. Сын, не заметив подвоха, повез отца для подачи документов не регистрацию. Отец по дороге банально сбежал, уклонившись, таким образом, от подачи договора на регистрацию. Сын остался без денег, но с договором, в котором подпись отца была выполнена очень своеобразно. Покупатель подал иск, в котором просил вынести решение о государственной регистрации права (ст. 165 ГК РФ).
В своем старом, 2013 г., я писал: «возражая против иска, адвокат ответчика пояснил в суде, что русский народный иероглиф под договором не только не является подписью, но, напротив, говорит о том, что ответчик таким образом «выразил свое несогласие с условиями сделки». Рассмотрев дело, суд в иске отказал, и ожидаемо разъяснил сыну его право обращаться с требованиями о взыскании денежных средств. Оказалось, что мы приняли правильное решение, когда не взялись за ведение этого процесса. Иск о взыскании денег, даже сопряженный с арестом, клиента не интересовал, а для обращения с другими требованиями не было оснований. … Если бы дед в договоре также меленько написал бы нейтральное «не согласен», ему точно также удалось бы сбежать с деньгами, но сын не имел бы вообще никаких, даже гипотетических, шансов по признанию договора заключенным. Впрочем, у пенсионера и так все сложилось очень удачно. Он покинул город, продав долю в праве собственности на недвижимость по второму разу».
Так вот. Мысль о том, что хамить было необязательно, оказалась верной.
В 2023 - 2024 г. история повторилась с другими участниками.
Я защищал мужа в судебном процессе со следующей фабулой. Двое супругов расторгли брак, после чего у них начались судебные тяжбы в Канаде и в России, в которых они делили общее имущество. Процесс в московском суде закончился мировым соглашением. При этом, в силу ряда причин, супруги и их юристы не могли указать в мировом соглашении точную цифру выплат, которые муж должен был произвести в пользу жены. Причина была техническая: для погашения долга по ипотеке за дом в Квебеке нужно было использовать деньги, находящиеся на иностранных счетах, тогда как стараниями жены сами счета были арестованы. Сколько времени займет их освобождение, сколько набежит процентов по ипотечному счету – сразу определить было невозможно, поэтому мировое было рамочным, без точных сумм.
Когда аресты были сняты, муж, исполняя мировое, погасил долг по ипотеке, и поручил своему англо-франкоговорящему адвокату в Канаде компенсировать жене её расходы на обслуживание долга за тот период, когда полное погашение еще не было произошло. Адвокат рассчитал сумму, устно согласовал ее с истицей, после чего выписал на ее имя банковский чек. Супруга, принимая чек, поставила подпись в документе о том, что произведенный расчет – окончательный. Адвокат, рассчитавшись, забрал расписку и ушел, полагая, что выполнил свою работу.
В расписке же вместо подписи были не три буквы, как в истории из 2013 г., а вот что:
Причем, обратите внимание, «ни согласна» Валентина вывела даже с вензельками, чтобы внешне написанное напоминало подпись.
Вот, вроде бы, с одной стороны барышня пишет «ни согласна», что о многом говорит. С другой стороны, она придумала и провернула такую удачную аферу, которая почти получилась. Именно «несогласие» с распиской позволило этой же Валентине, спустя время, заявить новый иск, указав в нем, что с ней «не полностью рассчитались по мировому». Этот процесс мы выиграли, районный суд не стал взыскивать деньги повторно. Посмотрим, что скажет Мосгорсуд в апелляции.
В общем, я и раньше старался внимание обращать на подписи, а после этих двух случаев и подавно.
P.S.
Забавно. В Канаде иск о разделе имущества именуется: «исковое заявление об отлучении от ложа и стола». Дикари, что сказать
.